Крупнейшие финтех-стартапы Европы собирались заменить миллениалам традиционные банки, предложив им простые и доступные онлайн-услуги. Пандемия могла стать для них возможностью укрепить отношения с клиентами, доказав превосходство над неповоротливыми финансовыми учреждениями. Почему же этого не произошло? shares
Крупнейшие необанки Европы — Revolut, N26, Monzo и Starling — обещали изменить банковскую индустрию к лучшему. Это были новые, подчеркнуто европейские IТ-стартапы, которые успели забраться в кошельки миллионов реальных пользователей: карты неоновых цветов стали привычным зрелищем в пабах, кафе и магазинах и начали стремительно набирать популярность благодаря сарафанному радио, особенно в Великобритании.
С 2014 года финтех-стартапы предлагали продукты, оказавшиеся простыми, качественными, полностью доступными онлайн и независящими от неповоротливых вековых банковских брендов, для которых ведение текущих счетов стало неприятным и убыточным занятием.
Из-за пандемии и возникшей вслед за ней «новой реальности» европейские необанки оказались перед поворотным моментом. Для стартапов, ни один из которых еще не получил ни малейшей прибыли, пандемия была возможностью укрепить отношения с пользователями и пережить карантин, доказав свое превосходство над крупными банками, с которыми они боролись.
Но этого не произошло. Напротив, перспективы европейских необанков померкли, а их карты остались мертвым грузом в кошельках пользователей. Годами никто не сомневался в том, что будущее за необанками, но сейчас, когда выручка падает, соблюдение требований законодательства требует много ресурсов, а старые сотрудники уходят, шансы европейских необанков на то, чтобы выполнить свои обещания, стремительно тают.
Тучи сгущаются
Первое предупреждение прозвучало в июне, когда оценка звездного британского финтех-стартапа Monzo сократилась на 40% — в ходе нового раунда компания была оценена в $1,6 млрд, тогда как в июне 2019 года оценивалась в $2,6 млрд. В июле тучи над необанком продолжали сгущаться, поскольку неважные финансовые результаты выявили то, что сама компания назвала «существенным фактором неопределенности». Когда число открытых счетов достигло 4 млн, соблюдение законодательных требований к банковской деятельности стало стоить времени и денег, а пандемия уничтожила крохотный ручеек выручки Monzo: несколько пенсов, которые раньше удавалось заработать на платежах за каждую чашку кофе, испарились, когда клиенты остались дома.
Основатели Monzo начали покидать корабль: в июне лицо необанка Том Бломфилд оставил пост гендиректора, а сооснователь стартапа Пол Риппон еще в январе объявил в Linkedin, что увольняется, чтобы вместе с женой заняться разведением «300 альпак» в Нортумберленде.
Revolut, единственный финтех-стартап, создавший миллиардера из списка Forbes в лице Николая Сторонского, явно умеет зарабатывать лучше, чем его конкурент с картами кораллового цвета: за год его выручка выросла втрое, с $75 млн в 2018 году до $211 млн в 2019 году, благодаря более широкому ассортименту, который включает в себя продукты с криптовалютами и золотом.
Однако у Revolut есть проблема с расходами. Рост числа сотрудников с 633 человек в конце 2018 года до 2261 человека к 2019 году оказался слишком быстрым. При 13 млн открытых счетов финтех-стартап значительно обгоняет соперников с точки зрения числа пользователей, но, если учесть, что издержки выросли до $352 млн по сравнению со $120 млн годом ранее, получается, что Revolut просто увеличил убыточный бизнес в три раза.
Revolut и сам об этом знает. В презентации во время апрельского общего собрания банк объявил сотрудникам, что потерял «операционный рычаг» и попутно «растолстел и обмяк». В том же месяце Revolut запустил по всей компании программу добровольного временного отказа от части зарплаты, чтобы вернуть контроль. «Как и многие другие компании, после сокращения выручки мы должны были сократить расходы», — сообщил Forbes представитель Revolut. $500 млн, полученные в феврале от инвесторов, несомненно, улучшили положение, однако прямые вливания денег не вечны.
Тем временем, в континентальной Европе немецкий необанк N26 с пятью миллионами клиентов, выручкой $50 млн и операционными убытками на $86 млн, зализывает раны после недавнего скандала из-за решения сотрудников создать подобие профсоюза (в виде консультативного совета рабочих). Новости из Берлина о том, что руководство N26 вызывало полицию и требовало выдать охранный ордер, чтобы помешать рабочим собраться, позволяют предположить, что дела у компании идут неважно.
Основатель компании Валентин Сталф принес извинение за «усугубление конфликта» после того, как попытался помешать встрече сотрудников в берлинском баре, ссылаясь на беспокойство по поводу здоровья и безопасности. Один из сотрудников рассказал Forbes, что речь шла не столько о коронавирусе, сколько о подрыве деятельности профсоюза. По его словам, уровень «доверия и уверенности» в руководстве N26 «как никогда низок». Сталф отрицает это заявление и утверждает на своей странице в LinkedIn, что N26 не «пытался препятствовать созданию Совета рабочих» и что компания «полностью поддерживает» усилия, направленные на развитие представительства рабочих. Сотрудник описал это высказывание как «внешний PR».
Пока N26, Monzo и Revolut попадают в заголовки прессы, Starling Bank, основанный в январе 2014 года опытной руководительницей из банковского сектора Энн Боден, остается любимцем аналитиков. На прошлой неделе Боден озвучила четкое послание своим соперникам: «Рост — это только одна вещь. Мы всегда держали расходы под контролем». К концу 2020 года Starling может «выйти на уровень безубыточности», добавила она.
Правительство Великобритании видит некий потенциал в Starling, в его зрелом, деловом подходе к клиентам и в приносящих доход счетах для бизнеса. Starling выдавал кредиты в рамках правительственных программ поддержки предприятий во время пандемии. Стартап может утверждать, что он в некоторой степени подобен Dyson и Palantir: он стал рабочей частью предпринимательской инфраструктуры, к которой правительство Великобритании обратилось во время кризиса.
«Люди все время боятся»: сотрудники Revolut пожаловались на увольнения под давлением
Однако несмотря на престиж, у Starling всего 1,25 млн клиентов — это число само по себе вряд ли вызовет трепет в сердцах руководителей ведущих банков Великобритании. Серьезные, резкие и болезненные изменения происходят, когда конкурент возникает, казалось бы, в одночасье, предлагая что-то дешевле, лучше и с большей энергией. Но традиционные банки по всей Европе видят, что Starling, который открыл миллион счетов за шесть лет, медленно догоняет их, и, по-видимому, у них есть большая часть десятилетия, чтобы адаптироваться к новой реальности
Анализ: банк или образ жизни?
Всего за полгода настроения аналитиков и комментаторов изменились. По мнению экспертов Pitchbook, тренд очевиден. Если единственный актив необанка — «миллионы» клиентов, тогда он по-настоящему привлекателен только для «более крупного традиционного финансового учреждения», которое лучше сможет воспользоваться прибыльными частями его бизнеса, говорит аналитик Роберт Ле. По его прогнозу, в краткосрочной или среднесрочной перспективе рынок увидит поглощение необанка обычным банком, а значит, по меньшей мере один финтех-стартап окажется под знаменем традиционного банка, против которого он боролся.
Эксперт по необанкам из Accenture Том Мерри говорит, что фактор доверия по-прежнему играет роль. Спустя шесть лет необанки в действительности остаются скорее временным хранилищем для карманных денег миллениалов: размер депозитов составляет скорее сотни, а не тысячи долларов. По словам Мерри, необанки, может быть, и нашли путь к сердцу пользователя благодаря удобству, однако многие клиенты все еще считают традиционные банки более безопасными и надежными. Согласно данным сервиса Digital Banking Tracker от Accenture, во второй половине 2019 года средний размер депозитов в необанках, работающих в Великобритании, снизился на 25%: с $460 (£350) до $340 (£260) на клиента. Опять же, тренд очевиден.
Даже в условиях постепенного возвращения к обычной жизни пандемия укрепила наши отношения с компаниями и технологиями, на которые мы привыкли полагаться. Однако карантин показал, что отношения потребителей с необанками не становятся крепче. Если все необанки завтра исчезнут, заметит ли кто-нибудь их отсутствие?
Перевод Натальи Балабанцевой
