Россия и Белоруссия уже не первое десятилетие состоят в особых торговых и экономических отношениях, но преференции от них получает в основном Минск, а не Москва. Как складывается и на чем держится «российско-белорусская дружба» в последнее десятилетие? shares
С самого начала политического кризиса в Белоруссии важное место в риторике противоборствующих сторон занимают отношения с Россией. Белорусский лидер Александр Лукашенко после президентских выборов звонил Владимиру Путину три раза за четыре дня и в публичных выступлениях подчеркивал, что Москва готова предоставить Минску помощь в случае «внешней агрессии». Кроме того, Лукашенко обвинил белорусскую оппозицию в стремлении разорвать связи с Россией — выйти из Союзного государства, Евразийского союза и «других интеграционных образований, где доминирует Россия». Лукашенко также обвинил оппозиционеров в том, что они готовят «ползучий запрет русского языка».
Противникам Лукашенко пришлось отвечать. Член Координационного совета оппозиции Белоруссии Павел Латушко, бывший министр культуры страны 20 августа заявил, что Россия для Белоруссии — основной экспортный рынок, источник энергетических ресурсов. «Мы ментально глубоко связаны», — добавил он, уточнив, правда, что с Евросоюзом страна тоже должна налаживать отношения.
Причина, по которой «российскому вопросу» отводится важное место в политической полемике — в тесных экономических отношениях между двумя странами. Часто можно услышать, что ресурсная поддержка со стороны России годами позволяла властям поддерживать уровень жизни населения и свой рейтинг. Forbes разбирался, насколько в действительности критична для белорусской экономики российская поддержка. Как складывались российско-белорусские отношения в последнее десятилетие и кому удается извлекать из них большую выгоду?
Дорогая дружба
«Единственный союзник, который остался у России, — Беларусь. Я часто Путину об этом говорю: я понимаю тебя, ты не можешь Беларусь потерять», — говорил Александр Лукашенко чуть больше чем за месяц до президентских выборов. Он подчеркивал, что потеря Минска как союзника нанесет «сильнейший удар по внутренней политике» России.
Правда, для Москвы такая дружба обходится недешево. Россия — крупнейший кредитор Белоруссии. На конец марта 2020 года объем кредитов, предоставленных Минску Москвой, достиг почти $8 млрд, следует из проспекта эмиссии белорусских евробондов. Для сравнения, объем кредитов белорусской экономике со стороны Китая — $3,3 млрд. Только с 2011 года долг перед Россией, по данным платежного баланса Союзного государства, вырос почти в три раза, с $3 млрд. Объем прямых инвестиций со стороны России с 2001 по 2018 годы составил $11,9 млрд, почти половина которых приходится на приобретение «Газпромом» трубопроводной компании «Белтрансгаз».
Самая значимая часть российской помощи союзнику — энергетические субсидии. С 2012 по 2019 год они составили $45 млрд, подсчитал для Forbes заместитель руководителя экономического департамента Института энергетики и финансов Сергей Кондратьев. Во времена высоких цен на энергоносители, в 2012 году, они достигали 17% белорусского ВВП — это в разы больше, чем, например, субсидий, которые получают страны Восточной Европы в рамках выравнивающих механизмов ЕС.
Субсидии для Белоруссии можно разбить на три составляющих. Первая — это льготная стоимость природного газа по сравнению со средней экспортной ценой в другие страны. С 2012 года по 2019 Белоруссия получила от этой субсидии $17,4 млрд. В некоторые годы цены на газ для Белоруссии и других стран отличались более чем в два раза. Например, в 2012 году цена газа для Белоруссии составляла $168,4 за тысячу кубометров, а для других стран-покупателей — $368,8, отмечает Кондратьев. Вторая статья субсидий — это нулевые экспортные пошлины на нефть, эффект от них в рассматриваемый период составил $24,9 млрд. Третья — беспошлинный импорт нефтепродуктов из России, дала белорусской экономике $2,7 млрд.
Российская нефть важна для Белоруссии, не располагающей большими нефтяными запасами. У страны есть лишь небольшое нефтяное месторождение Речицкое, где в последние годы добывается не более 1,7 млн тонн. Вся эта нефть направляется на экспорт, говорит Кондратьев. Российская же нефть является основным сырьем для Белорусских НПЗ, которые потом продают нефтепродукты за рубеж. По итогам прошлого года Белоруссия заняла четвертое место по объему поставляемой из России нефти (18 млн тонн или 6,7% от всего экспорта), после Китая (70,6 млн тонн), Нидерландов (46,2 млн тонн) и Германии (18,9 млн тонн). Тройка крупнейших поставщиков нефти в страну — «Роснефть», «Лукойл» и «Сургутнефтегаз».
Кроме того, Белоруссия — второй потребитель российского газа после Германии, говорил в конце июня Лукашенко. Согласно данным российской ФТС, в Белоруссию в 2019 году было продано российского газа на $2,7 млрд, опережали страну по этому показателю только Австрия ($3,2 млрд) и Германия ($10,6 млрд). Газ поставляет «Газпром», и для газовой монополии Белоруссия — один из крупнейших потребителей. Всего в 2019 году в страны дальнего зарубежья и бывшего Советского Союза «Газпром» поставил 271,1 млрд куб. м газа, из которых 19,9 млрд куб. м или 7,3% пришлось на Белоруссию.
Разбавители и «перетаможка»
Несмотря на значительный объем субсидий, нефтегазовые вопросы в последние годы регулярно становились источником напряженности в отношениях между Москвой и Минском. «Я хотел бы, чтобы наши ученые изобрели какой-то новый источник энергии, чтобы мы на коленях не ползали даже перед нашими братьями, умоляя их и выпрашивая тонну нефти или кубометр газа», — возмущался в марте 2017 года Лукашенко.
Один из самых громких скандалов случился в 2011 году. Тогда Белоруссия получала российскую нефть без таможенных пошлин, но у нее было обязательство уплачивать российскому бюджету экспортную пошлину, если переработанные нефтепродукты продавались за пределы Таможенного союза. В том же году Белоруссия вдруг резко начала наращивать экспорт растворителей и разбавителей краски. По итогам 2011 года он достиг более $1,9 млрд, хотя еще в 2010-м составлял $160 млн. Выяснилось, что «растворители и разбавители» — это отправляемые на экспорт нефтепродукты из российской нефти. Эта схема помогала стране не уплачивать пошлины в российский бюджет. Россия в 2012 году потребовала компенсацию в $1,5 млрд, а вице-премьер Аркадий Дворкович говорил, что объемы поставок нефти на 2013 год обсуждаются в увязке с решением проблемы белорусского экспорта растворителей. Спор удалось замять, а в следующем году экспорт разбавителей и растворителей из Белоруссии сократился в тысячи раз — как объяснял посол России в Минске Александр Суриков, «растворительный бизнес вернулся в разумные рамки».
Еще одной точкой напряженности стали цены за природный газ, поставляемый в Белоруссию. В 2016 году на фоне падения газовых цен разница между ценами, по которыми газ поставлялся в Белоруссию, и той ценой, по которой он шел в Европу, резко сократилась — до $19 за тысячу кубометров с $116 в 2015 году. Минск настаивал на том, что платит слишком высокую цену. Белорусская сторона апеллировала к справедливой цене, которая высчитывалась от цены поставки в Германию методом «нетбэк» (рыночная цена без учета таможенных и транспортных расходов). В начале 2016 года эта цена получалась на уровне $80 за тысячу кубометров, но к концу года из-за роста цен на нефть эта формула приводила к $100. Для России это был принципиальный вопрос — для «Газпрома» снижение цены на газ для Белоруссии даже на $10 означало в снижение выручки на $200 млн.
В итоге Белоруссия в одностороннем порядке перестала платить контрактную цену в $132 за тысячу кубометров, заменив ее «справедливой» в $73. К февралю 2017 года долг Белоруссии достиг $550 млн, говорил министр энергетики Александр Новак. Сторонам удалось прийти к компромиссу, так называемой «перетаможке». Суть ее заключалась в том, что плановые поставки нефти составляли 24 млн тонн в год, из которых по факту поставлялось 18 млн тонн, а остальные 6 млн тонн шли транзитом. Белоруссия получала за эти 6 млн тонн таможенную пошлину на $500-800 млн в год, говорит Сергей Кондратьев из Института энергетики и финансов. Россия отказалась от «перетаможки» лишь в 2020 году.
Убыточный маневр
Последний по времени большой спор в Союзном государстве случился, когда Россия приступила к реализации нефтяного маневра, который предполагал постепенное уменьшение экспортной пошлины на нефть до нуля к 2024 году. Одновременно с обнулением экспортной пошлины маневр предполагает повышение налога на добычу полезных ископаемых. Таким образом, российские нефтедобывающие компании будут платить не за экспорт нефти, а за добычу. Соответственно, для Белоруссии, которая беспошлинно импортирует 24 млн тонн российской нефти ежегодно, такой маневр означает рост цены на нефть. Свои потери страна оценивала в $10 млрд в течение шести лет.
Белоруссия требовала для себя компенсации. Москва же припомнила Минску «все эти растворители». Сделал это глава Минфина Антон Силуанов. Обычно сдержанный на публике чиновник заявил, что доверие к соседу потеряно. «Мы говорим: нельзя быть односторонним, выгоды односторонние иметь. Вы — наш сосед, наш союзник по Союзному договору, но в последнее время доверие потеряно», — сказал Силуанов, на тот момент — первый вице-премьер. Помимо растворителей российскую сторону беспокоили реэкспорт санкционных продуктов, которые запрещены к ввозу в Россию, через Беларусь, и подакцизные товары — сигареты «низких сортов», которые также поступали в Россию через границы соседа.
По итогам 2019 года Белоруссия оценила свои потери из-за маневра в $300 млн, оценка потерь на 2020 год — $420-430 млн. С 2019 года страны начали вести переговоры о промежуточном решении, которое бы помогло Белоруссии сгладить эффект налогового маневра. Переговоры осложнялись из-за инцидента с «грязной» нефтью из России, прокачанной через нефтепровод «Дружба» на белорусские НПЗ, из-за которой Белоруссия потеряла, по собственным оценкам, $2 млрд. В итоге в конце марта стороны договорились о скидке в $15,7 на тонну. Если ориентироваться на 18 млн тонн, которые Белоруссия ежегодно закупает для себя, то скидка составит почти $283 млн.
В первом полугодии 2020 года Белоруссия сократила закупки нефти в России — в феврале-марте поставки упали до 0,4 млн тонн в месяц против обычных 1,2-1,5 млн тонн. В то же время Минск начал закупать нефть в США, Норвегии, Саудовской Аравии и странах СНГ, описывает ситуацию Кондратьев. Но на импорт из России все равно приходится свыше 80% всех поставок, а стоимость нефти из альтернативных источников оказалась существенно выше поставок из России — на $5-20 за баррель, добавляет он.
Односторонняя выгода
Главный принцип, по которому Лукашенко удавалось выбивать скидки у России, в том, что он вступает в союзы с разными частями российского госаппарата или крупным бизнесом, считает эксперт Московского центра Карнеги Максим Саморуков. В разные годы это было нужно, например, «Газпрому», который строил через Белоруссию газопровод «Ямал-Европа», «Росатому», который совместно с Белоруссией строит АЭС, продолжает эксперт.
Сейчас в Белоруссии все — и власти, и оппозиция — говорят о планах диверсифицировать экономику, однако ни IT-сектор, ни агропромышленный комплекс не смогут заменить российские субсидии, так как налоговые поступления от этих секторов в разы меньше, говорит Forbes гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. По сути, считает он, Россия много лет обменивала субсидии на политические уступки со стороны Белоруссии, но их не дождалась.
В политической сфере России было важно показать пользу от дружбы с Белоруссией другим постсоветским лидерам, но сегодня эта идея во многом утратила актуальность, считает Саморуков. «Лукашенко не вел себя как пророссийский лидер — не решил проблему с размещением российской военной базы, не признал Южную Осетию, сближался с Западом. Видно, что Путина это раздражало в последние годы», — заключил Симонов.
